И слезы умиления текли по щекам...

[3eta]

Гундырев не шёл а бежал. За ним гнались очумелые фанатики. Над головой свистели камни, вилы и пули натовских обрезов. "Москаль! Московская собака!" - кричали разъярённые малоросы. Почуяв Русскоязычного Человека, собаки ринулись в погоню. Ещё мгновение - и догонят! Гундырев сжал в руке образок Путина. "Спаси, Владимир Владимирович" - прошептал он, теряя силы. В ту же минуту булыжник попал ему в голову. Падая, Гундырев услышал сдавленный голос: "Сюда, браток! Ползи!".
Он пополз. Через минуту был в тёмном сыром подвале. На улице бесновалась толпа. Потеряв журналиста из виду, они ушли искать новую жертву. Обнаружив профессора Деникина, они принялись пинать его ногами.

- Братцы, да я же из МОСКВЫ! - говорил учёный, тщетно взывая к разуму обидчиков. - Мы же суть братья: я - старший, а вы - младшие. И никто ведь вам, хохлам, не запрещает пользоваться вашим наречием и коверкать русский. Хоть в деревне, хоть на рынках. А-а-а!
Малоросам чужда толерантность. У них в голове один национализм. Где им до российской терпимости! Где им до московского уважения к другим!